Предстоящее турне обещало быть непростым, ведь маршрут пролегал через самые консервативные южные штаты, где законы Джима Кроу все еще делили мир на «белый» и «цветной». Дон Ширли, афроамериканец, воспитанный в утонченной среде, виртуозно владеющий фортепиано и говорящий на нескольких языках, прекрасно осознавал риски. Его музыка, сложная и академичная, находила отклик в изысканных салонах, но за пределами сцены его ожидали унизительные таблички «Только для белых», отказы в обслуживании в ресторанах и номера в дешевых мотелях, предназначенных исключительно для чернокожих. Именно для решения этих неизбежных проблем ему и понадобился человек, способный быть буфером между ним и враждебным миром. Таким человеком стал Тони, прямой, грубоватый и практичный вышибала из Бронкса, для которого главными аргументами всегда были кулаки и житейская смекалка. Их путешествие на роскошном бирюзовом «Кадиллаке» стало не просто перемещением из города в город, а медленным, трудным и преображающим движением навстречу друг другу. Первые дни были наполнены взаимным раздражением и непониманием. Тони, с его любовью к простой пище, громкой музыке и незамысловатым разговорам, поражала холодная, почти отстраненная манера Ширли, его привычка пить виски каждый вечер и кажущееся высокомерие. Ширли, в свою очередь, терпеть не мог неотесанность Тони, его манеру речи и незнание элементарных правил этикета. Однако дорога, с ее бесконечными милями асфальта и чередой инцидентов – от отказа обслужить Ширли в шикарном магазине до его ареста за попытку зайти в «белый» бар, – заставляла их полагаться друг на друга. Тони постепенно начинал видеть за маской аристократизма одинокого человека, разрывающегося между мирами, не принадлежащего до конца ни черному, ни белому сообществу, страдающего от этого одиночества. Ширли же открывал для себя искренность, преданность и неожиданную житейскую мудрость Тони, который, несмотря на свои предрассудки, яростно защищал его достоинство. Эта поездка, начавшаяся как сугубо деловая договоренность, превратилась в путешествие, которое стерло границы не только на карте, но и в их душах, заставив обоих пересмотреть свои глубоко укоренившиеся убеждения о жизни, дружбе и человеческой сущности.